Тихие шаги РОКа - Страница 98

На полшага назад, почти незаметный поворот корпусом и небольшая, но смертельно опасная полоска стали в очередной раз пролетает мимо. Еще одно скользящее движение, небрежно-легкий с виду взмах руки — и золингеновский клинок с потрясающей легкостью распахал Семинаристу правое запястье, на последних миллиметрах своего движения дотянувшись еще и до кости. Ни вскрика, ни стона, только тихое звяканье упавшего ножа и короткий полувсхлип-полурык от очередной боли. Пальцы целой руки скребнули по камню пола, подбирая с него обещанную возможность на… В то, что он уйдет отсюда живым, Сема-Семинарист не верил с самого начала, но до последнего надеялся прихватить за собой на тот свет этого гладко выбритого и аккуратно причесанного хлыща из господ.

— Ну? Отдохнул? Вот и славно.

Чистый, словно и не он только что располосовал своей "кукле" всю грудь, предплечья и половину лба, аристократ коротко шевельнул кистью, меняя хват на более удобный, и приглашающе повел рукой, не прекращая при этом приветливо улыбаться. В качестве ответа его противник харкнул ему в лицо и в очередной раз попытался насадить на нож — уже без оглядки на свою защиту и новые рывки боли, лишь бы достать, дотянуться и стереть наконец с ненавистного лица эту улыбочку!!! Взмах, другой, третий… и странное онемение в груди, отдающееся в правую руку. Противник застыл на месте и уже не уклоняется, спокойно перехватив руку с ножом, и позволяя остальному телу медленно оседать себе под ноги. Последняя вспышка сил, последний рывок — и усмешка, навеки застывшая на губах Семинариста стала свидетелем того, что он все же дотянулся!

Разомлевший на жесткой лавочке мужчина открыл глаза и несколько мгновений непонимающе таращился на промокшую насквозь простыню. Потряс головой и окончательно пришел в себя, тут же услышав непонятное шуршание и легкие шаги за дверью.

— Александр Яковлевич?

В дверку легонько поскреблись, но князь и так уже понял — в сауне он подзадержался. Жар уже был не тот, да и на виски давило порядочно — вдобавок сердце в груди бухало, как небольшой молот. Не обращая никакого внимания на "будильник" в юбке, он без особого изящества плюхнулся в небольшой бассейн и довольно зафыркал, только после этого обратив внимание на нездоровый багровый румянец, заливший щечки, ушки и даже шею своей горничной Дарьи. Провожая взглядом ее быстрое отступление (практически бегство) за пределы комнаты отдыха, князь как-то отстраненно вспомнил, что когда хромал мимо нее, был слегка не одет. Даже повязка, и то не тянула на звание набедренной, так как прикрывала только правую ногу — да и то, очень малую ее часть.

"Можно подумать, она у меня что-то новое могла увидеть! Эх, на ее бы место Наталью, вот та бы не растерялась… Черт, накаркал"

Любопытствующая мордашка второй горничной осторожно огляделась по сторонам, и с некоторым разочарованием не обнаружила ничего непристойного и тут же дополнилась остальными фигуристыми подробностями. Не подходя слишком близко к высокому бортику бассейна и целомудренно отводя в сторону глаза, красавица-горняшка очень сексапильным голосом поинтересовалась, чем она может услужить своему хозяину — может быть принести чего? Или?.. Получив указание сию же минуту метнуться за холодным пивом и всем к нему полагающимся, понятливо кивнула, белозубо улыбнулась и исчезла.

— Не помешаю, командир?

Вместо горничной пиво доставил главный (и пока единственный) инспектор условий труда. А так же хозяин неплохой недвижимости в первопрестольной (только он пока был не совсем в курсе), будущий пайщик заводов в Москве и Кыштыме (а вот это знал), и крупный специалист-"ходок" по женской части (пять или шесть работниц швейного цеха могли подтвердить этот факт лично). Вдобавок потомственный уральский казак ну и просто очень хороший человек Григорий Долгин.

— Чего это Наталья так расцвела? А Дарья прямо дикой кошкой шипит. Поди расстроилась, что ты не ее выбрал?

— Я же тебе говорил, что спать с ними не буду. Чего опять начал?

Григорий понимающе усмехнулся и напомнил.

— Так ведь не зарекался же, а наоборот — сказал что подумаешь. Я уж было и решил… а тогда с чего это Наталья такая довольная?

— Вот у нее и спроси.

— Значит, ничего не было?

Александр понял, что так просто приятель не отвяжется и признался, положа руку на кусочек острого соленого сыра.

— Поцеловал разок — не удержался.

— И что?!!

— И ничего. На меня потом Глафира дня два смотрела этак понимающе-снисходительно — когда думала, что я это не вижу. А если бы я ее в постель затащил? На следующий же день вся фабрика обсуждала бы последние новости из хозяйского коттеджа — у моей горничной что на уме, то и на лице. Что, скажешь не так?

— Ну, может и так. Только это еще не повод… гм, ладно, тебе виднее. М-да.

Последнее замечание относилось не к обсуждению легкодоступной (для фабриканта) красавицы, а к багрово-синему следу глубокого укуса на правой ноге — сняв прикрывающую его сырую тряпицу, князь осторожно почесал зудевшее место и после недолгого осмотра удовлетворенно кивнул. Заметив краем глаза осуждающую мину на лице друга, ответил на молчаливый укор короткой фразой.

— От укусов ты меня защищаться не учил.

Тут уже не выдержал и Григорий.

— Ну и стоило оно того?

— Стоило. Я теперь точно знаю причину своих неудач на тренировках.

— Это каких же таких неудач? Саблей играешь как казак, на кулачках мы с тобой давно уже в одного идем, а на стрельбище я половину твоих штучек и повторить-то не могу.