Тихие шаги РОКа - Страница 36

Судя по неприязненному взгляду и слегка покрасневшему личику чиновника, свое мнение у него было. Но выразить его он все же стеснялся, помятуя о судьбе своего коллеги из департамента таможенников, господина Вятова. Который, между прочим, внимания жандармов так и не избежал, и в данный момент как раз начал искупать свои грехи перед обществом, в отдаленном уезде одной из многочисленных губерний Российской Империи. Очень отдаленном — но все же не на Сахалине, как того многие ожидали.

— Так мы поняли друг друга?

— Вполне.

Процедив сквозь зубы ответ, и при этом достаточно успешно скрывая охватившие его чувства, собеседник князя сделал последнюю попытку отстоять свою независимость. Напомнив Александру про другие прегрешения титулярного советника, а именно — факт мздоимства, подтвержденный независимым свидетелем. Можно даже сказать — пострадавшим, морально и финансово, но нашедшим в себе силы искать справедливости. Господин коллежский советник с плохо скрываемым торжеством закончил обличать порок в отдельно взятом департаменте и довольно поглядел на своего посетителя, высматривая признаки смятения или хотя бы легкой неуверенности.

— Насчет того что он пострадал — тут спорить не буду, очень даже возможно.

"Надо бы Гришу расспросить, как именно он разговаривал с этим господинчиком"

— Но это не помешало господину Комарницкому снять все свои обвинения с Аристарха Петровича и принести искреннейшие извинения. В письменном виде. Вообще, этот страдалец много чего понаписал, в том числе и про тех господ, что подрядили его лжесвидетельствовать. Имена, фамилии, прочие обстоятельства его… грехопадения. Он даже был настолько любезен, что не поленился заверить свои письмена у нотариуса, на тот случай ежели не сможет повторить все это лично — ну, к примеру, в суде. Если к этим бумажкам добавить другие, авторства господина Горенина, касающиеся некоторых любопытных фактов — а он их несомненно опишет, если я его об этом попрошу. То у этого стола и кабинета как минимум появится новый хозяин.

Поглядев на чиновника и убедившись, что тот проникся сказанным в достаточной степени (аж бакенбарды обвисли от описанных Александром перспектив), князь подвел итог.

— Конечно же, решать окончательно вам. Но если через три дня титулярный советник не выйдет в отставку, со всеми полагающимися в таком случае почестями и пенсионом, выбора у вас уже не останется. Засим позвольте откланяться…

Возвращаясь после трудов праведных в свой отель, князь размышлял — может и в самом деле побаловать Васильева "свежатинкой"? Такая интересная информация, да об таких господах! Конечно, в подробности он не вдавался, но и так было понятно — махинации с казенными суммами, как и наглое присвоение оных, могли позволить себе далеко не рядовые верноподданные российской короны. Настолько не рядовые, что за их благополучие хлопотал сам начальник налогового департамента.

Когда Александр уже почти добрался до своего номера, ему навстречу попался взмыленный коридорный, на ходу вытирающий испарину с лица огромным ситцевым платком. Увидев постояльца, скромный винтик туристического бизнеса непроизвольно поклонился и поспешил испариться, пробормотав что-то вроде — вот же храппоидолы! Все выяснилось, когда путешественник наконец-то попал внутрь своего временного жилища — Григорий, радостно сопя, открыл ему дверь и тут же вернулся к распаковыванию первого из трех вместительных (и наверняка тяжеленных) чемоданов, для надежности транспортировки перевязанных дополнительными ремнями.

— Пришла, значит, посылочка от Валентина Ивановича?

— Ага. Там еще пакет на столе, бумаги какие-то… от ведь, прямо как клеем намазали! Кто ж так затягивает! О?!! Так это ж твоя старая бронька, командир?

— Я ее корнету Дымкову подарю, на добрую и долгую память.

Разочарованно поглядев на остальные чемоданы, Гриша осведомился.

— Так значит и другие тоже можно не вскрывать? Что, Валентин Ваныч ничего нового не прислал?

— Пока не знаю, но так, навскидку — не должен был.

Зашелестев плотной оберточной бумагой, Александр вскрыл со второй попытки пакет и погрузился в чтение.

"Так. То, что на фабрике все хорошо, это просто отлично, можно даже сказать что откровенно радует… а, все-таки проблемы есть, но они уже решаются. Хм, ожидается прибытие делегации из солнечной Аргентины? Созрели, значит. Мальцев ждет не дождется, Лунев готовится встречать брата… как я посмотрю, жизнь у них прямо-таки кипит. А еще говорят, что февраль короткий месяц — чувствую, для меня он куда как длинным окажется. Опа!"

— Третьего апреля состоится предварительное заседание Комиссии по выработке малокалиберного ружья, явка строго обязательна.

Эту новость Григорий пропустил мимо ушей, а вот следующая его заинтересовала — Греве расстарался для любимого начальства и изваял-таки нормальное оружие для скрытого ношения. Правда, всего в двух экземплярах, зато высочайшего качества исполнения, так сказать — натуральной ручной работы. Базой послужил Орел-компакт, после "напилинга" мастера ставший заметно более плоским и без выступающих деталей. Правда, за повышенную незаметность пришлось заплатить. В основном, удобством пользования и уменьшением патронов в магазине — их там было не шестнадцать, а всего восемь. Зато с такой штучкой можно было спокойно гулять где угодно, не боясь вопросов на тему — чего это у вас костюм так странно топорщится? Услышав такое, Гриша немедленно возобновил потрошение оставшейся тары. Увидев в следующем чемодане офицерскую форму, он ностальгически кашлянул и почтительно-бережно положил ее обратно, переключившись на последний невскрытый баул. Без интереса повертев в руках лакированные шкатулки с пистолетами в сувенирном исполнении, он отодвинул в сторону упакованный в промасленную ткань Кнут, и наконец-то добрался до вожделенной новинки. Первым же делом уронив себе на ногу второй экземпляр слегка мутировавшего Орла, и рассыпав вдогон пару дюжин патронов. Пока его друг развлекался, Александр читал уже второе письмо, от бывшего денщика Савватея — тот бодро рапортовал о выполнении всех порученных ему дел (даже перечислил их для верности) и осведомлялся, когда же Александр свет Яковлевич соизволит прибыть на новоселье. Потом пришел черед письма от тетушки — она тоже хотела видеть своего единственного, и поэтому особо любимого племянника, дабы обсудить с ним накопившиеся вопросы по его скорому воссоединению с родной вотчиной Агренево. После таких новостей князь окончательно завис, пытаясь хоть как-то распланировать свои дела на ближайшую пару месяцев — по всему выходило, чтобы успеть во все места, где его желали видеть, он должен был самое меньшее раздвоиться.